Я бы написал о хорошем, если бы оно было, честное слово
Меня считают обычно слабым человеком — в моральном плане, духовном и всяком таком прочем, потому что я склонен культивировать свои страдания и жаловаться людям. В общем-то, жалуюсь-то я преимущественно на пустяки, потому что о тех вещах, о которых хотелось бы пожаловаться, говорить в обществе не принято, и сам я презираю людей, если они подобные темы затрагивают. И себя тоже. Но дело в том, что жалуюсь я лишь когда есть кому. В одиночестве я сам себя удивляю чудесами выдержки. Если я теряюсь один — я спокойно хожу, пока не выхожу к знакомым местам; если у меня не получается что-то на кухне, когда я дома один, я никогда не впадаю в истерику, как сделал бы в чьем-то присутствии.
У каждого есть фобии. Я бы сказал «у многих», но что-то мне подсказывает, что у каждого. У меня их много, но в большинстве своем они банальны и легко преодолимы: я легко справляюсь с боязнью лестниц и темноты. Но есть две других. Обычно я говорю о боязни глаз, но есть еще боязнь червей. И тут все еще хуже. Если я нахожу червя в сливе, или перце, или гранате, или малине (как назло, я нахожу этих тварей везде) — я впадаю в истерику, начинаю паниковать и где-то полгода не притрагиваюсь к этим плодам, пока воспоминание не стирается из памяти. Даже если на плоде нет самого червя, но есть следы его присутствия, мне и в голову не придет есть это. Что странного? Это, знаете расходится с философией некоторых членов моей семьи. Когда я читаю рецепт и вижу что-то вроде «подержите капусту в воде, чтобы оттуда выплыли все червячки, а потом разделите на соцветия и варите», меня мутит несколько часов просто от осознания того, что люди моего вида, так называемая вершина пищевой цепи, доедают за этими омерзительными тварями.
Если я нахожу кого-то из них (нет, не из представителей моего вида) в ягодах, я не притронусь к остальным.
Сегодня я купил малину. Нормальная такая малина, желтая. Как типичный параноик, каждую ягоду я разглядывал со всех сторон, и примерно в четвертой обнаружил-таки эту гадость. Ягоду я выбросил и оставил тарелку. В конце концов, у меня был крыжовник, не купленный на каком-то там рынке, а собранный в деревне. Сижу я, ем этот крыжовник, и вдруг вижу, как на поверхность лежащей в блюде малины выползяет куча червей. Они извивались, шевелились, рыскали по ягодам, и сейчас меня уже мутит в третий раз, поэтому дальше мы писать не будем. Что бы я сделал, не будь дома один? Заорал бы. Поднял бы ужасный крик, а потом убежал и зашелся в кашле. Но я был один. В конце концов, если я уйду, кто спасет мой дом и мой кухонный стол от осквернения прикосновением их мерзостных тел? Мне пришлось, мать твою, бороться со своим страхом, выбрасывать все это, а затем тащить этот жуткий пакет в мусоропровод, куда я сам отношу мусор дай бог три раза в год. И только потом я едва сдержал тошноту закашлявшись.
Короче, один я самостоятельный. Только этого никто не видел. Обещаю, если в моей жизни произойдет что-нибудь интересное или приятное, я буду писать об этом.