Есть у меня такая страшная штука — хорошо развитая интуиция, к которой я не склонен прислушиваться, просто потому что не верю в интуицию. Если я почувствовал, что сегодня в театре я встречу свою бывшую одноклассницу, значит, так оно и будет, даже если до этого три года я знал  ее как клубную тусовщицу. Пожалуйста, пришла сегодня с другой бывшей одноклассницей! Я пророк не хуже Букера.

Итак, я был у нас в театре. Премьера этого сезона — «Тетки в законе». Завязка, пожалуй, излишне затянута, на нее отводится большая часть первого акта. Конечно, без всех деталей происходящие события были бы не слишком понятны, но я бы несколько ускорил. Многие сюжетные ходы и персонажи были устаревшими и клишированными, детали о многих вообще неправдоподобны, а один типаж к моменту первой постановки (в начале зимы) уже давно вымер. Концовка несколько скомканна, неопределенна и сделана будто наспех. Но, тем не менее, именно главная часть сего действа, середина этого пирога была наполнена довольно приятной начинкой, насладиться которой, впрочем, я мог бы лишь раз.

Позавчера я был на «Мастере и Маргарите» — в наш Улей приехал театр имени Булгакова с кучей безумно известных актеров, из которых я знал только Филиппа Бледного, поскольку много лет назад, в молодые свои годы, смотрел «Папиных дочек». Стоило мне увидеть его имя на рекламке, как я сразу понял, что он будет играть Бездомного — и угадал. Впрочем, это очевидно. В этой постановке то было много привнесенного и нового, то длинные и точные цитаты из книги. С одной стороны, они умудрились вместить очень много сцен и деталей из книги, но и слишком много, и, если бы я недавно в третий юбилейный раз ее не перечитывал, понимание было бы для меня сложным из-за нарочно нарушенной хронологии и откровенной бессвязности сцен в конце. Несколько шалостей свиты Воланда было введено, и переходили они друг в друга чрезвычайно изящно, а остальные их побегушки, не взятые из книги, то совершенно точно передавали дух его свиты и творимых ею сатирических пакостей, то переходили в гротескный фрас, граничащий с балаганом и безвкусицей, как, возможно, и было задумано. Самым активным персонажем у них была Гелла — интересное решение, учитывая ее роль в самой книге. Многих персонажей играла свита Воланда так, чтобы мы не просто видели тех же актеров, играющих других людей, но именно свиту Воланда, бесконечно преследующую главных героев — это была отличная идея, это мне понравилось. За персонажей романа о Понтии Пилате говорили грезящие или читающие москвичи, причем за Иисуса не говорил никто: его не было там как персонажа активного, но как внесценический он постоянно незримо присутствовал на сцене и в умах зрителей. Тоже замечательный ход. Не обошлось без шуток про кризис и крымнаш, но как без таких костей, бросаемых публике? Иногда, в редкие моменты, я видел легкую халатность по отношению к провинциалам, проскальзывающую тут и там, но мы же плебеи, куда нам до истинных российских звезд.