Во время третьего за это лето пребывания в Казани, как потом рассказала мне мама, свершилось знаменательное событие. Впервые кто-то услышал и передал мне, что же я говорю во сне. И это было даже интереснее, чем разговоры. Ночью, после прогулок и встречи с Соней и перед отчислением, я якобы встал в полный рост на кровати, тряс одеялом и кричал: «Здесь кругом сушеные лягушки!» Мать решила, что у меня окончательно едет крыша, сказала, чтобы я не выдумывала и легла спать. Я и легла. И мне даже не снилось ничего подобного, хотя в памяти мелькает какой-то очень короткий и очень смутный сон про что-то неприятное в постели. Но там я не вставал и не кричал. Черт, я ржал как конь.